Чернобыльской Катастрофы Дкти
Содержание
- 1 Нам словно добавили по черной метке»
- 2 Что случилось с детьми Чернобыля после катастрофы на АЭС
- 3 Дети Чернобыля
- 4 Лечить маленьких жертв Чернобыльской трагедии помогла только Куба (3; фото)
- 5 История семьи, которая пережила Чернобыль
- 6 Беременности в бегстве
- 7 Классный час по теме Катастрофа на Чернобыльской АЭС
Нам словно добавили по черной метке»
На реке было очень красиво — в августе болото начинало гореть. Высоченные травы вдоль реки вспыхивали и оседали фантастическим разноцветным пеплом на воде. Мы очень любили бросить что-нибудь в центр лазурного круга — старую куклу, мячик, камушек — и смотреть, как краски медленно смешиваются, постепенно поглощая этот предмет.
Взрослые с утра были хмурыми, какими-то подавленными и серыми — странно, но эти воспоминания у меня имеют очень яркую окраску. Возможно, так психика расставляет по местам то, что невозможно пережить в здравом рассудке, — так вот лица были подчеркнуто серыми, бесцветными. Мне сложно объяснить, как это выглядело — на уровне какого-то звериного понимания, предчувствия непоправимого. Мамин брат работал на станции — он-то и сообщил по телефону, что лучше поскорее уехать из города. Мы никогда его больше не видели — мама всегда плакала, когда мы пытались поговорить о том страшном дне.
Не помню, как именно я узнала о Чернобыле. Это знание как будто появилось само собой — что-то слышала то тут, то там. Когда мне было 11 лет, нам в школе задали написать сочинение о техногенных катастрофах, и мама предложила написать о папе, который ликвидировал последствия аварии на Чернобыльской АЭС. Так я и узнала, что и мой папа был там: когда он служил в армии, его послали в Припять. Он поехал туда сразу после катастрофы, в самый неблагоприятный период, пробыл там довольно долго и получил сильную дозу радиации.
У отца много льгот, а у нас их почти нет. Есть какие-то продуктовые посылки: раз в квартал от социального центра присылают консервы и конфеты. Мы не получали никаких пособий как дети ликвидаторов — только пригласительные на елку. Ну это не страшно, нам и так нормально.
Что случилось с детьми Чернобыля после катастрофы на АЭС
“Припять”, сегодня название этого города ассоциируется с техногенной катастрофой, повлекшей за собой ужасающие последствия. До 26 апреля 1986 года люди этого населенного пункта жили обычной жизнью. Теперь здесь царствуют только яркие солнечные лучи, которые россыпью ложатся на покинутые улицы с домами-привидениями и заброшенными детскими площадками. В результате произошедших событий появилась социальная категория – дети Чернобыля.
Чернобыльскими детьми называют ту часть населения, которая выехала вместе с родителями на новое место жительства из загрязненной территории. Эти события в жизни ребят стали переломными. Многие из них эвакуировались, не понимая, что происходит и надеялись в скором времени с семьей вернуться назад.
Дети Чернобыля
Именно в этот период радиация оказывала на растущий плод самое губительное воздействие. И именно тогда ученые впервые после катастрофы начали поговаривать о мутационных процессах среди новорожденных. Повреждение хромосомного ряда, генетические изменения, функциональные и психоневрологические отклонения – так проявлялись последствия радиационного облучения.
Планируя воспитательный час о Чернобыле для детей 1 и 3 класса педагоги подходят к этому с большой ответственностью. Ведь учитывая особенности возраста, восприятия и эмоционального становления, учителя должны правильно поставить цели и задачи мероприятия для того, чтобы получить осмысление услышанного.
Уровни внешнего облучения растений и животных в 1986 году во многих местах были в сотни и тысячи раз выше природного фона. Почвенный покров на столетия превратился в главный накопитель чернобыльских радионуклидов, и экосистемы почв подвергаются наибольшей радиационной нагрузке.
28 апреля 1986 года в 21:00 ТАСС передал первое краткое информационное сообщение, в котором каждое слово прошло цензуру: «На Чернобыльской атомной электростанции произошёл несчастный случай. Один из реакторов получил повреждение. Принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. Пострадавшим оказана необходимая помощь. Создана правительственная комиссия для расследования происшедшего».
Лечить маленьких жертв Чернобыльской трагедии помогла только Куба (3; фото)
По указанию Фиделя Кастро была разработана специальная программа «Дети Чернобыля». Десятки тысяч детей отправились бесплатно лечится и отдыхать на остров Свободы. Эта программа продолжала работать даже тогда, когда уже не стало Советского Союза. Тысячи детей обязаны своей жизнью и здоровьем команданте Фиделю. Куба, которую предал Горбачев, не отвернулась от детской беды. Находясь в тяжелейшем экономическом положении она тратила сотни миллионов долларов на детей России, Украины и Белоруссии. Это было проявлением подлинного интернационализма со стороны социалистической Кубы и лично Фиделя Кастро.
Пока ещё существовал Советский Союз, работа была налажена следующим образом: кубинские врачи отбирали детей из пострадавших регионов, Министерство гражданской авиации СССР предоставляло самолёт, который отвозил их в Гавану. На Кубе все заботы о детях ложились на принимающую сторону.
«Хромосомные дефекты передаются из поколения в поколение. Что касается здоровья этой группы, было установлено, что они имеют пониженный иммунитет, заболевают чаще, чем дети своего поколения, которые небыли подвержены воздействию облучения, и даже заболевают одновременно несколькими болезнями. У большого числа лиц в этой группе возникают проблемы с щитовидной железой, которая является целевым органом ионизирующего излучения. Это правда, что здоровье этих людей очень плохое. В прошлом году в эту категорию входили 2500 человек. Они, однако, все чаще снимаются с учета врачей из-за эмиграции», – сказала для ZdG Мариана Гынку, специалист в НАОЗ.
Несмотря на то, что Закон о социальной защите граждан, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, обеспечивает некоторые льготы этой социальной группе, среди которых предоставление бесплатных лекарств, бесплатные ежегодные путевки в санатории и оздоровительные учреждения, эти льготы аннулируются при достижении 18 лет.
Провели в больнице две недели. Нас особо не лечили. Заставляли каждый день мыться, брали каждый день анализы. У врачей, видимо, не было никакого понимания, что делать с массово облучёнными людьми. И они наблюдали, не откроется ли у кого-то острая форма, не приключится ли с кем-то лучевая болезнь. Не отпускали из больницы, поскольку забрали вещи. Некуда было из больницы голыми податься. Ждали, когда привезут новые вещи.
Мы им особо ничего рассказать не могли, сами ничего не знали. Мама на станции в ту ночь не была, у неё был выходной. Но по Украине теперь уже ходили страшные слухи – что чуть ли не вся Припять сгорела, что там лежит слой пепла, что в живых никого не осталось. Так что при отсутствии официальной информации слухи ходили самые страшные. Ну а мы хотя бы приехали и развеяли самые ужасные из них.
История семьи, которая пережила Чернобыль
Толю увезли на скорой. Я вместе с другими операторами с АЭС, такими же мокрыми и грязными, вернулся к административно-бытовому корпусу. Мне кажется, меня отчасти спасло то, что я тогда тщательно вымылся специальным порошком, полностью поменял одежду. Нас стали собирать на первом этаже, там были и операторы из третьего блока. Мы спешно обсуждали, что же произошло на самом деле. Паники не было, хотя в душе, может, кто и боялся. Все говорили: реактор разрушен, а до города три километра. Там наши дети, наши семьи – 60 тысяч человек, которые спали и не знали о случившемся. Знаете, наверное, это прозвучит странно, но в момент аварии я думал не только о своих родных, но и обо всем городе. Мысль была одна: если мы уже попали в эту ситуацию, необходимо принимать решение, действовать, выполнять свои обязанности. Тем временем мне становилось все хуже, скорая увезла в больницу. Но даже зам главного инженера не понимал масштабов беды. Он говорил: «Ребята, ну, случилась авария, хоть и серьезная, отправят в Москву по д лечиться – потом вернемся. Он не знал, что в столицу многие едут уже умирать. Туда забрали особо тяжелых. Мы не вставали, не было аппетита, в моем случае шла речь о пересадке костного мозга. Все несколько месяцев, что я боролся за жизнь, за мной ухаживал старший брат. Я выжил, но все это время не видел ни жену, ни детей.
Молодым рекомендовали уехать, стариков особо не дергали. Моя семья снова села на машину и уехала – уже в Минск, к тете. Их сразу поместили в больницу на обследование. Отобрали одежду, выдали чистое, взяли кровь. В Припяти эвакуацию объявили 27 числа, сказали по радио: вы уезжаете на три дня, берите минимальное количество вещей. Моя жена, хоть и уехала раньше, тоже ничего не взяла: все документы, золотые цепочки, детские игрушки, одежда – все это осталось там, в Припяти. Они думали, что вернутся. Не брали никакой еды, консервов, игрушек, дорогостоящих вещей. Для маленького двухмесячного ребенка взяли только пеленки. Как мне потом сказали врачи, в зависимости от районов Припяти, люди получили дозу излучения в размере от 50 до 70 бэр. А острая лучевая болезнь первой степени это 100 бэр и выше. До осени жена и обе маленькие дочки находились в санатории Славянска в Донецкой области, куда им удалось получить путевку от профкома станции . Туда я за ними и приехал через полгода, уже получив вторую группу инвалидности.
Сейчас Ольга работает фотографом. Она часто приглашает к себе в студию других чернобыльцев, фотографирует их. Они вспоминают те события, разговаривают о настоящем, обсуждаем здоровье чернобыльцев. Сразу после аварии на АЭС врачи твердили, что не имеют ни малейшего понятия, как излучение может повлиять на нас. Некоторые вещи были предсказуемы, но, к сожалению, далеко не все.
“Мне кажется, – сказала Ольга,- что люди, соприкоснувшиеся с этой трагедией, еще не готовы осознать и проанализировать, то что произошло. Некоторые предпочитают забыть о том, что случилось, выбросить из памяти. Но я считаю, что раз это случилось, то лучше попытаться все осознать и понять. Чернобыль нанес всем нам тяжелую травму и мы должны преодолеть ее, чтобы лучше жить в будущем. Я фотографирую чернобыльцев, составляю коллекцию фотографий и надеюсь со временем найти друзей и коллег моих родителей, тех, кто работал в Чернобыле в 1986 году и поближе познакомиться с ними”.
Через много лет после аварии на ЧАЭС автомобили и вертолеты, которые работали при ликвидации ее последствий, ржавеют в могильниках под открытым небом, расположенных в 30-километровой зоне. Своей участи ждут груды техники. Самое большое такое кладбище находится в селе Рассоха – в 25 километрах на юго-запад от атомной станции. В селе Бураковка находится самая радиоактивная техника. Она захоронена в земляных траншеях.
Сегодня высокорадиоактивные остатки четвертого реактора продолжают медленно “тлеть” под так называемым саркофагом – обветшавшим склепом из стали и бетона, спешно выстроенным после аварии. Он может обрушиться в любой момент. Вскоре должны начаться работы по замене его новой конструкцией в форме “арки” размером со стадион – ее установят поверх саркофага, изолировав остатки реактора от внешнего мира.
В работе использовали официальные статистические формы: форма 112/у-«История развития ребенка», форма 12-«Отчет о числе заболеваний, зарегистрированных у больных в районе обслуживания лечебного учреждения», форма 15-«Отчет о медицинском обслуживании населения, подвергшегося воздействию радиации в связи с аварией на Чернобыльской АЭС » и форма 16-«Отчет о числе заболеваний и причин смерти лиц, подлежащих включению в Российский медико-дозиметрический регистр».
По данным официальной статистики на 01.01.2006 года в Российской Федерации зарегистрировано 93,9 тыс. детей, рожденных от лиц-участников ликвидаций радиационных аварий, эвакуированных из 30 км зоны и проживающих в регионах радионуклидного загрязнения свыше 5 Ки/км 2 . При этом число детей, родившихся в семьях ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС (ДЛ), на конец 2004 года составило 31387.
Беременности в бегстве
Я родилась в сентябре того же года, через пять месяцев после катастрофы. Врачи тогда еще толком не знали, какими могут быть последствия радиации. У них не было опыта, не было точных данных, одни предположения. Поэтому они посоветовали моей маме на всякий случай сделать аборт. Она была уже на пятом месяце беременности, и ей было 28 лет, таких тогда называли «поздние первородящие». Она не последовала совету врачей.
Неприязнь к чернобыльскому туризму имела, конечно, еще и другую причину. «Нам просто не хочется приближаться к зоне, а уж тем более за 100 или 300 евро», — говорит моя мама. В Украине (как и в Беларуси, пострадавшей еще больше) Чернобыль хочется забыть, отстраниться от него. Мы смирились с тем, что случилось, мы поминаем жертв. Но действительно ли мы должны говорить о нем каждый день? Кем бы я выросла, если бы мне каждый день твердили о том, что я «чернобыльский ребенок»?
Классный час по теме Катастрофа на Чернобыльской АЭС
Опасность Чернобыльского выброса состоит в том, что в его составе присутствовали как радиоактивные элементы, легко проникающие в организм и вызывающие внутреннее облучение (йод, стронций, цезий), так и сверхдолгоживущие элементы (уран, плутоний), которые будут представлять опасность в течение десятков тысяч лет.
Большие дозы радиации приводят к смерти. Именно такую мучительную смерть от радиации приняли многие участники ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. Первыми из них были герои-пожарные, тушившие горящий реактор сразу после взрыва. Большинство из них умерло в течение следующих 14 дней.
Один из многочисленных уроков Чернобыля состоит в том, чтобы не предполагать, а твердо знать, каким образом надо действовать в подобных экстремальных ситуациях. Надо уметь говорить с людьми не только в праздники, но и в часы испытаний. Боязнь и малодушие перед реальностью неизбежно оборачиваются потерями. А они были. И во многом как раз потому, что люди не знали, как себя вести.
«Тут вижу, что включается сигнал оповещения об аварии с 4-го блока. Я побежал туда. Встретились ребята. Они были очень грязные и возбужденные. Наконец машзал. Он интересовал меня в первую очередь, так как там запасы водорода и машинного масла – все это огнеопасно. Вижу, кровля рухнула. Потом побежал на щит управления 4-м блоком. Спросил: «Льете ли воду для охлаждения реактора?». Мне ответили, что льют, но куда она идет и сами не знают.
Появился дозиметрист, сообщил, что его прибор слабенький и полную мощность радиационного излучения измерить не может. Вижу, ребята несут обожженного человека, это оказался В. Шашенок. Он был грязный, в шоковом состоянии, стонал. Я помог донести парня до щитовой 3-го блока. Оттуда позвонил в Москву, в ВПО «Союзатомэнерго», сказал, что у нас самая серьезная авария. Потом позвонил телефонистке, чтобы объявила общую аварию по станции».
