Проблемы Совершенствования Уголовно-Процессуального Права На Современном Этапе
Содержание
- 1 Уголовно-процессуальное право
- 2 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ ЗАДЕРЖАНИЯ ПОДОЗРЕВАЕМОГО НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ РАЗВИТИЯ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
- 3 Вершинина С
- 4 XII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум — 2022
- 5 О некоторых тенденциях в развитии уголовно-процессуального доказательственного права
Уголовно-процессуальный кодекс регламентирует порядок задержания лишь с момента доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю, где в течение трех часов должен быть составлен протокол задержания. Однако, время доставления лица, подозреваемого в совершении преступления, к месту производства предварительного расследования не регулируется [1, c. 526].
Меры процессуального принуждения по самой своей природе предполагают вторжение в сферу прав и свобод человека. Поэтому гражданам всегда предоставляются определенные процессуальные гарантии, которые способствуют защите прав и свобод человека при применении к нему конкретных мер принуждения. К числу таких гарантий относится достаточно сложный процессуальный порядок применения мер принуждения. Как известно, процессуальное принуждение применяется только после возбуждения уголовного дела, когда установлены признаки преступления и ясно, что необходимо уголовное судопроизводство. Эти меры применяются только при наличии указанных в законе оснований следователь, дознаватель и суд обязаны установить конкретные фактические основания обстоятельства уголовного дела, которые соответствуют указанию законодателя об основаниях для применения той или иной меры.
В результате инициированных Уполномоченным проверок органами прокуратуры, дознания и предварительного следствия были отменены 404 незаконных постановления следователей и дознавателей, из них: 319 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, 71 постановление о приостановлении предварительного следствия, 14 постановлений о прекращении уголовного дела. Было возобновлено расследование по 87 уголовным делам, возбуждено 21 дело. Также по 9 жалобам мера пресечения изменена на более мягкую, 10 граждан освобождены от уголовной ответственности, а уголовные дела в отношении них прекращены.
Как указано в докладе, в связи с актуальностью вопроса обеспечения законности в деятельности должностных лиц на стадии предварительного следствия среди ученых и практиков давно идет дискуссия о расширении полномочий прокурора на стадии предварительного следствия. В частности, предлагается: закрепить за прокурорами право прекращать уголовное преследование (полностью или частично) в отношении обвиняемых либо изменять квалификацию деяния на менее тяжкую; наделить прокурора правом на возбуждение уголовного дела; установить обязанность следователей и дознавателей представлять на согласование прокурору копии документов, обосновывающих необходимость избрания или продления меры пресечения в виде заключения под стражу; предусмотреть право прокурора давать указания об устранении нарушений закона, обязательные для исполнения следственным органом.
Уголовно-процессуальное право
Ценность книги определяется не только глубиной теоретического исследования, но и практической значимостью для юриста, имеющего дело с уголовным процессом. В учебнике рассматриваются наиболее актуальные проблемы современного уголовного судопроизводства России, связанные с трудностями правоприменения, противоречивостью тенденций и перспектив развития отечественного законодательства и порождающие острые научные дискуссии. Представлен детальный анализ российского законодательства на разных этапах его развития, данные эмпирических и социологических исследований, обширный исторический и сравнительно-правовой материал. В конце каждой главы помещен перечень вопросов и заданий для самоконтроля, а также списки рекомендуемых литературных источников.
ООО «Электронное издательство Юрайт» использует файлы cookie с целью персонализации сервисов и повышения удобства пользования веб-сайтом. «Cookie» представляют собой небольшие файлы, содержащие информацию о предыдущих посещениях веб-сайта. Если вы не хотите использовать файлы «cookie», измените настройки браузера.
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ ЗАДЕРЖАНИЯ ПОДОЗРЕВАЕМОГО НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ РАЗВИТИЯ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
Наибольшее количество споров вызывает такой случай как задержание непосредственно на месте совершения преступления. Ряд авторов считает, что в таком случае срок задержания следует исчислять с момента доставления лица к следователю (дознавателю). Другие говорят о том, что в «момент фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления, его доставление, оформление протокола должны стать составной частью уголовно-процессуального задержания» [2, c. 180].
Меры процессуального принуждения по самой своей природе предполагают вторжение в сферу прав и свобод человека. Поэтому гражданам всегда предоставляются определенные процессуальные гарантии, которые способствуют защите прав и свобод человека при применении к нему конкретных мер принуждения. К числу таких гарантий относится достаточно сложный процессуальный порядок применения мер принуждения. Как известно, процессуальное принуждение применяется только после возбуждения уголовного дела, когда установлены признаки преступления и ясно, что необходимо уголовное судопроизводство. Эти меры применяются только при наличии указанных в законе оснований следователь, дознаватель и суд обязаны установить конкретные фактические основания обстоятельства уголовного дела, которые соответствуют указанию законодателя об основаниях для применения той или иной меры.
Во-первых, процесс модернизации и гуманизации уголовного законодательства требует изменений в системе наказаний. Закрепленная в УК РФ система санкций предусматривает широкий спектр ответственности за одно и то же деяние при отсутствии конкретных критериев оценки обстоятельств его совершения. Помимо этого до сих пор активнее всего судами применяется наказание в виде лишения свободы. Совершенствование уголовного законодательства предполагает необходимость расширения практики назначения наказаний, не связанных с лишением свободы. Наказание должно способствовать исправлению лица, совершившего преступление, а не демонстрировать силу и стараться напугать. Для достижения этой цели необязательно применять лишение свободы. К тому же имеют место быть определенные отрицательные аспекты назначения наказания в виде лишения свободы, а именно — высокий уровень репрессивности уголовного закона, а также размер суммы, в которую обходится государству экономическое содержание уголовно-исполнительной системы. Для решения данной проблемы законодателем была введена еще одна альтернатива лишению свободы к списку тех, которые уже существовали в Уголовном Кодексе. С 2022 г. в Российской Федерации стал применяться такой вид наказания как принудительные работы. Однако на данном этапе судьями в практике редко используется назначение такого наказания. Судам необходимо учиться рассматривать лишение свободы как вынужденную меру, за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Законодателю следует уточнить границы усмотрения суда, внести изменения в законодательную регламентацию наказаний, не связанных с лишением свободы, а также в регламентацию лишения свободы, совершенствовать механизм исполнения всех видов наказаний [7, с. 138].
Следующим актуальным аспектом государственной деятельности, направленной на модернизацию уголовного законодательства, является декриминализация ряда уголовных преступлений. Речь идет о комплексном подходе к реализации совершенствования уголовного законодательства. Среди современных законодательных тенденций наблюдается выделение преступлений с административной преюдицией, а также смягчение наказаний за экономические преступления. В октябре 2022 г. Верховным Судом России был одобрен законопроект о введении уголовного проступка в УК РФ. Речь идет о преступлениях небольшой тяжести, которые представляют собой минимальную общественную опасность, за которые не предусмотрено наказание в виде лишения свободы. Законопроект предполагает смягчение ответственности за уголовный проступок, сокращение сроков давности обвинительного судебного приговора и сроков давности привлечения к уголовной ответственности, уменьшение сроков отбытого наказания для возможности условно-досрочного освобождения, а также новое основание для освобождения от уголовной ответственности, которое заключается в совершении проступка впервые оступившимся лицом, предполагающее замену на применение иных мер уголовно-правового характера. Для достижения эффективного результата вводимой новеллы, то есть для гуманизации уголовного законодательства, в качестве рекомендации законодателю можно выделить необходимость в уточнении конкретных критериев для разделения уголовных преступлений, уголовных проступков и административных правонарушений, предусмотренных КоАП РФ. В условиях современных изменений общественных отношений законодатель обращает внимание на такую позицию — экономические преступления должны влечь за собой экономическое наказание. В связи с этим в УК РФ были внесены определенные изменения, которые коснулись освобождения лиц, в первый раз совершивших преступление в сфере экономической деятельности, от уголовного преследования, при полном возмещении ущерба, причиненного преступными действиями и выплате штрафа. Для устранения неопределенности, возникающей на практике, требуется закрепить в Уголовном Кодексе конкретные определения и критерии для разграничения преступлений в сфере экономической и предпринимательской деятельности. На сегодняшний момент данные преступления регламентируются 22 главой УК РФ и признаются преступлениями в сфере экономической деятельности, поэтому требуется их дифференцировать [6, с. 196].
В то же время на этом фоне меняется понятие курса — по окончательно сложившейся в данный период традиции, хорошо известной и за рубежом, происходит более четкая дифференциация понятий «курс» и «учебник». Курсом именуется уже не университетский курс лекций, а особый научный курс, содержащий изложение всех проблем и институтов уголовного процесса на максимально возможно высоком теоретическом уровне. За весь советский послевоенный период удается подготовить всего три таких курса, два из которых остались незавершенными. Так, «Курс уголовно-процессуального права» М.А. Чельцова-Бебутова ограничился лишь т. 1 «Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах» (М., 1957), так и не дойдя до анализа советского уголовного процесса. Только из одного первого тома состоит и изданный на излете советской эпохи «Курс советского уголовного процесса. Общая часть» (коллектив авторов под редакцией А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989). Единственным полным и завершенным становится «Курс советского уголовного процесса» М.С. Строговича, вышедший в одном томе в 1958 г. и переизданный в дополненном виде в двух томах десятилетие спустя. При этом вместе со снижением научного уровня учебников и крайне редким изданием курсов стремительно развиваются другие виды научного творчества: диссертации, монографии и статьи.
3. Дореволюционная наука уголовного процесса и ее достижения. Уголовно-процессуальная наука в современном ее понимании появилась в России в середине XIX в., незадолго до Судебной реформы 1864 г. Нельзя сказать, что до того русские авторы вовсе не писали на уголовно-процессуальные темы, однако все их работы имели не научный, а сугубо прикладной характер. К тому же уголовный процесс не рассматривался в них как автономная дисциплина, являясь лишь элементом либо общеправового, либо общесудебного анализа. Таковы, например, работы Ф.Д. Правикова «Грамматика юридическая, или начальные правила российского правоведения» (СПб., 1803) или З.А. Горюшкина «Описание судебных действий или легчайший способ к получению в краткое время надлежащих познаний к отправлению должностей в судебных местах» (М., 1807). С появлением в 1832 г. кн. 2 т. XV Свода законов, систематизировавшей действовавшие нормы в сфере уголовного судопроизводства, появилось больше трудов собственно уголовно-процессуального характера, однако большинство из них сохраняли описательно-прикладной характер на протяжении еще нескольких десятилетий, вплоть до Судебной реформы 1864 г. В качестве примера приведем сочинения Е. Колоколова «Правила и формы о производстве следствий, составленные по Своду законов» (3-е изд. М., 1851) и В. Лукина «Опыт практического руководства к производству уголовных следствий и уголовного суда по русским законам» (2-е изд. СПб., 1852).
Вершинина С
Включение в систему уголовного судопроизводства досудебной деятельности, нивелирует правоохранительную сущность и значение органов предварительного расследования и ставит законодателя в неловкое положение в решении ряда важнейших вопросов, таких как назначение уголовного судопроизводства, формулирование его принципов, определение целей деятельности и др. Ответы на эти вопросы принципиально отличаются с учетом того, касаются они досудебного производства, ориентированного на борьбу с преступлениями, либо судебной деятельности, которая своим назначением видит защиту прав и свобод граждан, вовлеченных в разрешение уголовно-правового спора.
В современном понимании термин «уголовный процесс» тождественен категории «уголовное судопроизводство» и включает в себя досудебную и судебную процессуальную деятельность. При таком понимании уголовное судопроизводство есть совокупность двух принципиально различных видов деятельности: 1) правоохранительной деятельности, осуществляемой органами предварительного расследования; и 2) судебной деятельности, осуществляемой органами судебной власти. Несмотря на явное противоречие данного положения конституционному принципу разделения властей, что уже отмечалось в юридической литературе [1] , позиция законодателя получила широкую поддержку в учебной [2] и научной [3] литературе, и берется за основу при проведении научных исследований по указанной проблематике. Аргументируется это тем, что деятельность органов предварительного расследования «тесно связана с деятельностью суда и создает необходимые предпосылки для осуществления правосудия по уголовным делам». [4] Действительно наличие «тесной связи» между досудебным и судебным производством – непременный атрибут современного российского уголовного процесса, однако на наш взгляд объединение правоохранительной и судебной функций в одном виде государственной деятельности, не способствует ее эффективной организации и предопределяет обвинительный характер уголовного правосудия. Приведем ряд аргументов.
При ком должен быть прокурор — при Президенте, Парламенте, в системе судебных или контролирующих органов? Прокуратура — это самостоятельная система судебной власти, осуществляющая от имени государства надзор за соблюдением законности в государстве и обществе, ее деятельность координируется с деятельностью других органов власти Президентом России.
Следя за соблюдением принципа верховенства Конституции и Федерального закона, прокурор осуществляет функцию надзора за соблюдением законности в деятельности законодательных органов власти. В связи с этим он должен быть наделен полномочиями законодательной инициативы.
- дознание в сокращенной форме – его срок составляет не более 20 дней, а доказывание перенесено со стадии предварительного расследования на стадию возбуждения уголовного дела (суд принимает решение по материалам проверки сообщения о преступлении). Гарантией обвиняемому выступает сокращение назначаемого наказания (не более половины санкции вменяемой нормы Уголовного кодекса РФ По данной теме мы уже выполнили курсовую работу Уголовное право подробнее );
- особый порядок судопроизводства в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве. Попытка ввести в законодательство аналог американской сделки о признании вины вряд ли может считаться удачной: в заключении соглашения участвует много властных субъектов, каждый из которых вправе «законсервировать» соглашение, у обвиняемого же нет никаких гарантий, что сообщенные им сведения будут признаны достаточными и наказание снижено;
- особый порядок судопроизводства в связи с согласием обвиняемого с предъявленным обвинением в настоящее время стал превалирующей формой рассмотрения уголовных дел (без исследования доказательств рассматривается около 60% уголовных дел).
- обеспечение участия в доказывании невластных субъектов процесса (в первую очередь подозреваемого и обвиняемого, его защитника). Как известно, законом предусмотрены строгие требования к доказательствам (например, правило допустимости), но распространяются ли они на те сведения, которые в защиту обвиняемого собрал адвокат? Суды нередко не принимают такие материалы как собранные с нарушением закона, или же не обосновывают ими принятие решение (в том числе не разрешают вопрос о противоречии между доказательствами). Такое положение ограничивает право обвиняемого на защиту любыми законными способами и средствами;
- статус материалов оперативно-розыскной деятельности. Данные сведения, несмотря на то, что в оперативно-розыскном законодательстве отсутствуют требования к их получению (кроме, пожалуй, необходимости получения санкции суда), охотно принимаются судьями, в чём проявляется сохраняющийся обвинительный уклон российского правосудия.
Возможность оценки доказательств иными субъектами доказывания, которые отстаивают в уголовном процессе свой личный или представляемый интерес, законодателем не предусмотрена. В специальной литературе подобный подход подвергается критике, которая аргументируется общими положениями теории доказательств, предполагающими участие в доказывании всех субъектов, чей процессуальный статус предусматривает право тем или иным способом представлять доказательства[7, с. 21]. Думается, что в пользу указанной точки зрения можно привести следующие аргументы.
2. Отсутствие у них легальной возможности оценивать доказательства выглядит не логично в связи с реализацией указанными лицами иных прав (например, заявлять ходатайства, обжаловать действия и решения лица, ведущего производство по уголовному делу, участвовать в судебном заседании и т.д.), где неизбежно осуществляется оценка доказательств, с целью аргументации своей позиции. Если заинтересованные участники уголовного процесса реализуют свое право на участие в доказывании посредством предоставления предметов и документов, то презюмируется, что они находят имеющиеся в уголовном деле материалы недостаточными для принятия законного, обоснованного и мотивированного решения. В случае реализации указанными субъектами права, предусмотренного ст. 123 УПК РФ, они исходят из того, принятое решение либо совершенное процессуальное действие является сомнительным с точки зрения допустимости доказательств, полученных посредством их производства или принятия.
XII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум — 2022
Сегодня, когда информационные технологии и их использование в значительной ступени играют не последнюю роль в жизни граждан, в случае совершения резонансного преступления появляется большая общественная оценка ситуации. Специфика такой обусловленности заключается в том, что гражданское общество призывает внесения изменений в действующее уголовное законодательство, в большинстве случаев посредством ужесточения наказания за совершаемые деяния и введения новых составов преступлений. Так, например, создана петиция ужесточить наказания за преступления против детей, а также пересмотреть нынешнюю систему работы органов опеки и попечительства, сроков и условий лишения граждан РФ родительских прав.
Коллизия между правоохранительными институтами и преступностью в целом является одним из самых болезненных конфликтов в обществе. К сожалению, система уголовной юстиции на сегодня не способна реагировать даже на треть зарегистрированных уголовных преступлений. Так, например, если регистрация правонарушений будет осуществляться по каждому выявленному случаю, система просто оцепенеет. Такую ситуацию можно разрешить только, если численность сотрудников государственной правовой системы будет увеличена, а именно следователей, полицейских, прокуроров, судей. В свою очередь увеличение численности сотрудников влечет финансовые затраты и дополнительные выделения средств из федерального бюджета, что в настоящее время не находит достаточной общественно-политической поддержки.
В тех же целях на законодательном уровне следует ввести в судах систему объективного распределения дел между судьями на основе заранее известных, стабильных и научно обоснованных критериев, в частности с учетом нагрузки судей. В Рекомендациях Комитета министров государств — членов Совета Европы «О независимости, эффективности и роли судей» указано, что «на распределение дел не должны влиять желания любой из сторон в деле или любые лица, заинтересованные в исходе данного дела. Такое распределение может, например, проводиться с помощью жеребьевки или системы автоматического распределения в алфавитном порядке или каким-либо аналогичным образом. Дело не может быть отозвано у того или иного судьи без веских оснований, каковыми являются, например, серьезная болезнь или конфликт интересов. Такие основания и процедуры отзыва должны предусматриваться законом и не зависеть от интересов правительства или администрации» (п. «e», «f» разд. «Общие принципы независимости судей»).
Общее требование Конституции (ст. 123) и УПК Российской Федерации (ст. 15) о том, чтобы уголовное судопроизводство осуществлялось на основе состязательности сторон, нельзя признать полностью реализованным, поскольку на досудебных стадиях процесса законодатель сохранил существенные элементы следственного (инквизиционного, или розыскного) порядка судопроизводства, при котором уголовный преследователь сосредоточивает в своих руках не только обвинительную, но и значительную часть судебной власти. Главное наследие инквизиционного порядка в российском уголовном процессе состоит в том, что следователь и дознаватель, наряду с судом, сразу получают судебные доказательства, в то время как в процессуальных системах, последовательно придерживающихся состязательного начала (Англия, США, Италия и др.), предусмотрена особая судебная процедура проверки и признания допустимыми в качестве судебных доказательств, которые сторона уголовного преследования собрала на предварительном производстве и представила перед судом. Кроме того, следователь предъявляет официальное обвинение не в судебном заседании, перед лицом независимого суда, как это и должно происходить в подлинно состязательном судопроизводстве, а самостоятельно, в сугубо инквизиционном порядке (гл. 23 УПК РФ).
А.Ю.Сейпишева в своем докладе исследовала проблемы понятия и оснований криминализации недонесения о преступлении. На основе анализа уголовного законодательства государств СНГ, научных работ и сведений об уровне раскрываемости преступлений повышенной степени общественной опасности автор делает вывод о необходимости усиления деятельности правоохранительных органов в сфере обеспечения справедливой и эффективной защиты прав личности, усиления профилактики и предупреждения преступлений и, в первую очередь, о необходимости совершенствования законодательства как одного из методов борьбы с преступностью. В связи с этим докладчик предлагает установить уголовную ответственность за недонесение о тяжких и особо тяжких преступлениях, что, на ее взгляд, будет способствовать укреплению и дальнейшему развитию конституционных прав и свобод человека и гражданина.
Канд. юрид. наук, доцент И.Н.Чеботарева посвятила свой доклад рассмотрению проблем привлечения адвокатом-защитником специалиста к участию в уголовном деле. Часть 2 ст. 58 УПК РФ указывает, что вызов и порядок участия специалиста в уголовном судопроизводстве определяется статьями 168 и 270 УПК РФ. Статья 168 УПК РФ говорит нам о том, что следователь вправе привлечь к участию в следственном действии специалиста, он же разъясняет ему права, ответственность (в том числе уголовную, предусмотренную ст. 307, 308 УК РФ), порядок производства следственного действия (ч. 5 ст. 164 УПК РФ). Следователь же определяет компетенцию специалиста и выясняет его отношение к подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему. Как мы видим, достаточно четко прописана процедура привлечения специалиста в уголовный процесс следователем и ни слова о защитнике. Статья 270 УПК РФ регулирует вопрос привлечения специалиста судом в ходе судебного разбирательства. Таким образом, указание законодателя на право защитника привлекать специалиста декларативно и не находит своего подтверждения в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. И.Н.Чеботарева также указывает, что УПК РФ не содержит сведений о порядке выполнения двух других форм деятельности специалиста: ставить вопросы перед экспертом и разъяснять вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию. Причем регулирования данного вопроса нет как для защитника, так и для органов, ведущих производство по уголовному делу.
В книге, обращенной, прежде всего, к студентам и преподавателям, не можем в заключение не уделить, хотя бы в нескольких словах, внимание и проблемам юридического образования. Они, хотя и пребывают, на первый взгляд, за пределами предмета настоящей работы, однако самым непосредственным образом отражаются в процессах, происходящих в законотворческой деятельности, в науке уголовного процесса и в практике уголовного судопроизводства.
Ряд интересных и перспективных направлений исследований были выявлены И. А. Поповой в ходе изучения архивных уголовных дел, а также анкетирования дознавателей, следователей, прокуроров и судей Ставропольского и Краснодарского краев 3 . В их числе: проблема оптимизации уголовно-процессуального законодательства об оперативно-розыскной деятельности; интеграция розыскных начал в досудебное производство. Обращено внимание на серьезную недооценку возможностей использования в уголовном процессе специальных познаний сведущих лиц; ряд негативных последствий широкого внедрения научно-технических средств в уголовное производство. Выводы и предложения авторов по этим и многим другим вопросам легли в основу настоящей книги.
О некоторых тенденциях в развитии уголовно-процессуального доказательственного права
Не менее важны для доказательственного права изменения, внесённые Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ в главу 19 УПК РФ. Так, произошло расширение перечня проверочных действий, разрешаемых проводить до возбуждения уголовного дела (ст. 144 УПК РФ). Перечень ранее допустимых законом следственных действий расширился за счет включения в него назначения и производство судебной экспертизы, получения образцов для сравнительного исследования. Кроме того, правоприменитель, обрел законное, а не фактическое, право на взятие объяснений и истребование предметов и документов (хотя о последнем говорилось ранее в ч. 4 ст. 21 УПК РФ).
В ряде современных работ по теории уголовно-процессуальных доказательств утверждается о необходимости коренной реформы современного доказательственного права. При этом как о само собой разумеющемся утверждается, что состязательная парадигма – единственная модель познавательной деятельности в уголовном процессе, к которой надо стремиться [1, с. 3, 4.].
12 мая 2021 uristmed 1128